Юрьев день (реж. Кирилл Серебренников)

…«Самым значительным для сельских жителей было то, что в Юрьев день они имели право сменить помещика — «на чью долю потянет поле, то скажет холодный Юрий». Договариваться об уходе надо было еще на Михайлов день (21-го ноября), чтобы для помещика уход не был неожиданностью, при «послухах» (свидетелях) с обеих сторон. Судебник (свод законов, действовавший с 1497 по 1550 год) защищал и крестьян, и бояр. Так, наказанию подвергались и крестьянин, ушедший «тайным ходом», и помещик, не желающий отпустить работника».

Вот и Люба хотела поменять одного «помещика» на другого, при этом предупредив заранее первого (приезд на малую родину).

…«Но в 1607 году царь Борис Годунов отменил эту вольность и окончательно закрепил крестьянские души за их владельцами. Отсюда и появилась всем нам известная поговорка: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» А есть еще и другая, более точно передающая настроение крестьян: «Сряжалась баба на Юрьев день погулять с царского двора, да дороги не нашла!»

И Люба, потеряв сына – символ иностранного, западноевропейского мышления, постепенно становится Люсей.

«У первобытных племен Полинезии было принято называться двумя именами. Одно имя было настоящее, которое хранилось глубоко в тайне. А другое было для людей, вроде как артистический псевдоним. И все это ради того, чтобы судьбу запутать, и Бога задурить».
Очевидно, что так тщательно и скрупулезно пытаясь подавить в себе Люсю, главная героиня, не смотря на все свое настоящее благополучие, приезжает в места своей юности в надежде окончательно покончить с прошлым. Поднявшись высоко на колокольню, она с упоением и гордостью смотрит вниз, туда, где ее прошлое. И она поет о своей победе, она смеется Люсе в лицо, надменно усмехаясь над ее ничтожностью.

Именно пропажа сына знаменует собой начало трансформации, перевоплощения главной героини. Этот путь, пройденный ею от светской интеллигентной оперной дивы до «правдивой как хлеб» уборщицы в туберкулезном диспансере, можно расценивать и как социальную деградацию, и как духовное очищение, и как осознание своей сущности и ее принятие. Одно могу сказать точно, путь этот был тернист и жесток, порою обыденно невыносим. Сцена вокального возлияния у Тани показывает нежелание Любви мириться с происходящим, это своеобразный крик души призванный уловить уходящую призрачную надежду на благополучный исход. Постепенно, шаг за шагом она теряет все, что составляло смысл ее жизни. Этим потерям режиссер противопоставляет обретение ею самой себя. И вот, по прошествии времени, она уже путается в описании сына, ее жизнь в Германии приобретает размытые туманные черты, происходит подмена реальности.

Конечно, у Л. была возможность вернуть ту многообещающую жизнь, но только без сына. Понятно, что вероятность найти его была очень мала, и она это понимала. Тогда что ее держало в этой вакханалии? Возможно, правда.

Отдельно хотелось бы выразить слова благодарности сценаристу Ю. Арабову и постановщику О. Лукичеву. Абсолютное погружение в очарование запустения и отчуждения средней полосы России. Удивительно точно К. Серебренниковым уловлены моменты поэтапного перевоплощения главной героини, на глазах зрителя ломается человеческая судьба и вновь возрождается.

Что ж отличное кино, не смотря на то, что оно в очередной раз напомнило о том, как часто мы пытаемся уйти от правды, растворяясь в ложных образах, иллюзиях. Тем не менее, жизненно важно определить для самого себя свое истинное лицо, свою правду.