Eric Tchaikovsky - Solaris (December, 2017) / soul, jazz, funk, rap, beats, electronica, disco, house, world

Проект Night Light впервые вышел в эфир 21 декабря 2005-го года. Но, я вряд ли сейчас вспомню, сколько времени прошло до выхода первого эпизода. К слову сказать, это был не первый проект на радио в моей биографии. Моя связь с радиокосмосом началась в достаточно раннем возрасте, в радиорубке отца. Он работал на различных плавсредствах в качестве Маркони, и в моих детских воспоминаниях я его помню либо в наушниках, отбивающим морзянку незримым оппонентам, либо с гитарой в руках, поющего глубоким и вкрадчивым голосом некое подобие блюза, либо с кистью для живописи, лихо отправляющей ультрамарин маслянной краски в очередную бирюзовую волну на холсте. Звуки радио начались для меня с вейлемовой азбуки; азы и буки которой, по своему звучанию, имели много общего с языком дельфинов. Потом была школа и университеты: Русская Служба Би-Би-Си, Голос Америки, Радио Свобода, Немецкая Волна, Русский Университет им. Сахарова в Лихтенфельсе. Первые настоящие уроки проходили в аудитории Леонида Владимирова, который требовал от меня препарировать неподдающийся моей романтической натуре платоновский “Котлован”. Постепенно, я всё ближе и ближе подбирался к первоисточникам. Так вскоре я пересел с русскоязычных диск-жокеев на программы Джона Пила, а потом уже и Джайлса Питерсона.

Мой первый эфир вышел в 1996-м. Программа называлась “Сны Patapoe”. Я только приехал в Украину из Германии, транзитом через Амстердам, с большими картонными коробками компакт-дисков, пластинок и кассет. Музыки было предостаточно, а желания делиться этой музыкой ещё больше. Помню, как я пришел в только открывающиеся тогда ночные клубы, накурил ди-джеев голландской травой и поставил трек The Orb “Little Fluffy Clouds”. Я развлекался таким образом, поскольку прекрасно помнил свои первые ощущения от знакомства с подобной музыкой. Видимо хотел увидеть самого себя со стороны. Первый раз я слушал The Orb в наушниках, на приличной громкости, и минут через двадцать моё сердце вдруг оборвалось в аритмичный галоп. Это сильно испугало меня. Хорошо, что такая сбивка была секундной, но и этого хватило. Наблюдать же за коллегами, впитывающими сок аяуаска (фигурально), в виде льющегося в их уши экспериментального эмбиента, дорогого стоило. На ремарки народ был тогда ещё не достаточно щедр. Реплики, типа: «что они там курят?» были типичны для своего времени. Но, надо заметить, и у нас уже во всю дымили. А чуть позже произошла смена парадигм, и мир захлестнула новая мода на MDMA. Всем захотелось общения и танцев. Детройтский хаус, техно, hardhouse, trance. Но это было на рэйвах и вечеринках. На радио шли другие революционные действия, которые чуть позже я назвал «культурным террором». Моя программа всегда выходила за рамки жанра. Мне было скучно играть один только хаус или джангл. Я хотел крутить в эфире безумный авангард Сесила Тэйлора, смешивая его с Aphex Twin’ом, добавляя в этот коктейль пару капель горлового пения буддистских монахов со звуками улиц Амстердама, записанных мной на диктофон. Я мог оборвать рассказ о музыке Уму Сангаре и резко перейти в литературные чтения Дмитрия Савицкого «Музыки в таблетках», закончив свой эфир без пятнадцати шесть утра речью Гитлера. Кто-то рассказывал, что лично находился в тот момент на автовокзале, где наблюдал следующую картину: бабки с большими тюками заслышав Гитлера из локальных репродукторов начинали активно креститься, то ли с надеждой, то ли со страхом глядя в предрассветное небо. Радио дало верующим второй шанс, победив их куцые сомнения и усилив веру… И разве это не повод улыбнуться победе Света над Тьмой?

Вскоре, в один из вечеров, телефон «прямой линии» зазвонил чуть громче обычного. Мы как раз пролетали с напарником по эфиру мимо незнакомой планеты.
- У Вас там очень плотная атмосфера! Дымно. – Уверенно констатировал незнакомец.
- И это всё, что вы хотели нам сообщить? – Добавив в голос ревербератор и вокодер одновременно, отбивал атаку мой встречный вопрос.
- Я лучше добавлю в вашу атмосферу ещё дыма, если это возможно.
Для нас не было ничего невозможного!
Так началось моё знакомство с весьма интересным писателем и поэтом, благодаря которому появился новый радиоконцепт – программа «Атом». Всё было похоже на предыдущие выходы в тонкую ткань радиокосмоса, с одной лишь разницей – теперь слушатели не имели права называть свои имена в эфире. У каждого дозвонившегося имя должно было представлять некий код – короткое сочетание цифр и букв. Дозвонившийся должен был отчетливо понимать, что мы строим в эфире «Атом», цель которого привлечь как можно больше молекул в свою орбиту.
Некоторые искренне удивлялись:
- Вы видимо плохо учились в школе! Молекулы состоят из атомов, а не наоборот!
- А вы действительно уверены, что это так? – спрашивал я переставляя компакт-диски в проигрывателе.
Так в мире появились персонажи – «Ноль», «Эр47», «ОлДи703», «Нейтрино», «Оксигениум» и другие.
С каждым разом слушателей становилось всё больше и больше. Прорвавшиеся в эфир проявляли свою фантазию не стесняясь. Хотя, некоторые скромничали, а других ситуация злила – «они там точно все ёбнулись, это же за рамками общепринятых норм!»

Кажется через год программу закрыли, потому что в воздухе запахло реальным бунтом. Начальник радио боялся, что построенный «Атом» оторвется от цепи, снесёт высокую котельную трубу вместе с антенной и улетит нахуй в космос, прихватив с собой всех радиослушателей, длинноногую бухгалтершу Эллу в бежевых чулках и короткой дерматиновой юбке, и передатчик, привезенный специально из Мюнхена.
Я решил не делать никаких революций и ушел работать в ночной клуб, а вскоре стал директором по маркетингу какого-то захудалого лаунж-ресторана, заявившего о себе оригинальным морским интерьером. Потом был благотворительный фонд защиты животных, где я выступил в роли Президента и даже договорился с Фондом Бриджит Бардо о совместной деятельности. И всё бы складывалось хорошо, если бы не ушел в запой мой компаньон, и однажды в глубокой абстиненции признался мне, что он гей. Я ничего не имел против людей нетрадиционной сексуальной ориентации, пока они оставались трезвыми. А тут такое дело. Пришлось оставить Фонд и попытать счастья в казино. Полгода, без выходных, я играл в Блэк Джек. Но даже со стратегией и счетом дисперсия давала минус. Небольшой, но минус. Игра не была положительной, как обещали мне знакомые математики, и я сдался.

Несколько лет я занимался различной, под час не совсем творческой деятельностью, но всегда помнил о своем радийном опыте. А разве такой экспириенс возможно пропить?
И вдруг, кажется это было начало 2005-го, или конец 2004-го, я купил свой первый лэптоп. Для чего был нужен компьютер в те годы? Каждый преследовал свою цель. Какие-то программы, какие-то сайты, чаты и т.д. Но, большим подарком для меня стал совет моей любимой дочери. Она рассказала мне о социальной сети myspace. Я сразу же зарегистрировался там, и начал знакомиться с обитателями этого закулисного «Атома». Назовем его так. Помню, как затеивал переписку то с английскими фотографами, то с американскими танцовщицами, а в один прекрасный момент на связь вышли все: от любителей пейотля до художников из Калифорнии. Параллельно, я находил старых знакомых, которых судьба раскидала по всему миру – от Аляски до Фарерских островов. И шаг за шагом возвращался в свой «атомный» мир. Слушал музыку, знакомился с новыми исполнителями и внезапно понял, что мне пора снова выйти в открытый радиокосмос. Мне было тесно в рамках ночных клубов, ресторанов, казино, интернета и некоммерческих организаций. Я уже тогда начинал понимать, что жизнь должна стать ярким и запоминающимся полотном, на котором нужно достойно вышивать свои узоры, оттиски времени, прогоняя всё через призму, опять таки, своего восприятия. Я вносил разнообразие в жизнь как мог. Бросал курить и занимался йогой, ходил в спортзал, бродяжничал по два месяца в Крыму (живя в палатке), работал ведущим на свадьбах и корпоративах, играл музыку с пластинок на странных форумах и многое другое. Всё бы хорошо, но мне не хватало эфира. Эфир был кайфом покруче любого наркотика. Благодаря эфиру ты проникал в мир тонких энергий и высоких вибраций.

Помню, как я сидел глубокой ночью перед экраном компьютера, приехав из Вижницы, где пару недель жил в лесу, отдаваясь медитации возле миквы, в которой открылся Баалу Шем-Тову портал в хасидизм, и меня осенило. Я назову своё новое радишоу Night Light! И девизом моим будет фраза Lux e Tenebris.
Я буквально весь засветился. Это больше, чем радиопрограмма! Это мой путь к познанию мира, через вибрации музыки и света. Я воспринимал это именно так в тот момент. И воспринимаю это и сейчас не иначе. Это своего рода аскеза и гимнастика, философия и йога. Собирая материал к каждому новому эпизоду, я всегда блуждаю по периферии света, и нахожу, то что притягиваю. Вслушиваюсь, беру интуитивно направление, и выхожу на Свет. Каждый раз я провожу много времени в переписке с исполнителями, музыка которых звучит в программе. Я пытаюсь уловить их сияние, их глубину, их месседж. История создания той или иной песни, пластинки, образа – имеет такой сильный фон, бэкграунд, что глупо упускать это из виду. Разве достаточно одной только музыки? Важно понимать структуру и настроение, психологию и опыт. Тогда эта музыка заиграет совершенно другими красками. Я мечтаю увидеть весь процесс от зарождения мысли о создании, чтобы понять суть Творца и его Творения. Но и в то же самое время, я боюсь относиться к этому слишком серьёзно. Всегда важно посмеяться над собой и музыкой тех, кого я представляю. Ведь это всего лишь мантры из детского конструктора Лего; молитвы, азбука Морзе, связывающая нас с Местом Силы, из которого все мы выходим и входим обратно, чтобы снова выйти. И пусть нам в этом помогает как Свет, так и сама Ночь, RA и DIO.

СЛУШАТЬ

DOWNLOAD