The Lounge Lizards - Full Discography (1981-1998) / Punk Jazz, Post Bop, Avant-Garde

Джон Лури
John Lurie
Актёр, джазовый музыкант, композитор и продюсер.
Дата рождения: 14.12.1952

Джон Лури снимался в трёх фильмах Джима Джармуша: "Отпуск без конца"," Вне закона" и "Более странно, чем в раю". Также для этих фильмов и "Мистического поезда" Лури написал музыку. Он работал у Вима Вендерса в фильме “Париж, Техас”. Он был апостолом у Скорсезе в "Последнем искушении Христа". И все-таки настоящие поклонники Лури знают его как одного из ведущих и креативных на сегодняшний день исполнителей джаза. Уже четверть века Джон Лури лидер и вдохновитель знаменитой авангардной команды - "The Lounge Lizards".

"Ящерицы" исполняют джаз далёкий от мэйнстримовских мягкотелых композиций. Творчество Лури и команды - это сочетание стилей, культур, и казалось бы несовместимого. Их треки космополитичны подобно родному городу Лури - Нью-Йорку. Простые, завораживающие мелодии сменяются абстрактным, порой сложным для восприятия какофоническим звуком. Африканский ритм в композиции "The First and Royal Queen" из альбома "Queen of All Ears", гершвинский лёгкий свинговый мотив "She Drove Me Mad", бурундийский барабан в "The Birds Near Her House", клейзмеры, минимализм и саундтреки из мультфильмов прошлых лет.

Музыкальный импрессионизм "ящериц" впечатляет своей энергией. Кажется что на концертах "Lounge Lizards" просто завораживают публику. На их сейшенах можно встретить приверженцев многих направлений: повзрослевших панков, рокеров, поклонников электро-попа. Они приходят на концерты чтобы ощутить состояние близкое к аффекту, окунувшись в потоки нескончаемой энергии со сцены.

Помимо музыки и Голливуда, Джон Лури рисует. Рисует быстро, не задумываясь над сюжетом. Результат, как правило, не предсказуем. То что остаётся на холсте комментируется автором (в самой шокирующей зрительское сознание форме) прямо на канвасе. Вот несколько сюжетов отображённых на картинах: Три белых кролика требуют орального наслаждения от гуляющей по ночному лугу девицы; конь смотрит на зрителя и сообщает ему о намерении совокупиться с его женой; две собаки вопрошают - "Не видишь мы трахаемся?!".

Его "художества" созданы казалось бы рукой ребёнка - палитра яркая, образы - мультяшные, сопровождаемые абсурдными, не всегда связанными с сюжетом надписями. Во многих работах присутствует сексуальная подоплека - эдакая абстрактная бесшабашная подоплека, создающая хулиганскую атмосферу. Недаром российские "падонки" с таким воодушевлением подсели на творчество "пиндосского падонка". Фурор произвёл "Медведь" Лури, а точнее картина под названием "Bear Surprise", успешно переименованная и переделанная на фотошопе российскими ЖЖистами в знаменитого "ПРЕВЕДа!". Успех абстрактной сценки в рунете, как известно, превзошёл все ожидания...

С недавних пор, "примитивные" рисунки Лури следует называть не иначе как произведения. И это благодаря нескольким экспозициям в ведущих музеях и галереях мира.

Rolling Stone отправился в Нью-Йорк и навестил художника, актера, музыканта и автора картины «Bear Surprise» Джона Лури — и обсудил с ним змеиные фермы, выдуманных малийских музыкантов и то, куда катится мир.

«Вы с ним поаккуратней, — напутствует меня менеджер. — У Джона очень резко и непредсказуемо меняется настроение, с ним непросто». Это предупреждение я слышу уже в пятый раз: культовый американский музыкант, актер и художник Джон Лури постоянно переносил интервью для RS, ссылаясь на скверное самочувствие. Последние пять лет Лури почти не выходит из своей нью-йоркской квартиры и крайне редко общается с кем-либо, кроме немногочисленных друзей. После того как музыканта сразил неизвестный науке недуг, он перестал выступать,давать интервью и сосредоточился на своем давнем увлечении — рисовании. Как ни странно, в России Лури прославился именно как художник: в феврале 2006-го персонаж его картины, известный ныне как «медвед», стал самым популярным интернет-мемом в истории Рунета.

«Этот мир катится в жопу. И все из-за офисных гондонов, которые считают себя умнее всех и не считаются ни с чьим мнением». Предостережения менеджера оказались не напрасными: Джон Лури определенно пребывает не в самом лучшем расположении духа и кроет на чем свет стоит издателя своей книги, которая должна выйти весной 2008 года. Спустя несколько минут, дюжину вдохновенных ругательств и пару отосланных е-мейлов Джон наконец хлопает крышкой лэптопа, принимает порцию пилюль и пересаживается в кресло.

«Вам тоже не дает покоя эта картина “Bear Surprise”? — Лури смотрит на меня поверх очков. — Я получал какие-то странные сообщения о том, что эта картина наделала много шума в России, но эта история недоступна моему пониманию, хоть я и весьма активно пользуюсь Интернетом. Так или иначе, с выставкой в Россию меня никто так и не позвал и денег никто не присылал. К такой популярности сложно относиться серьезно: кто-то на другом конце света коверкает слова, делает коллажи и хохочет, и все из-за моей старой картины! Если бы я знал, что все так повернется, то, наверное, не продал бы ее давным-давно. А сейчас я даже понятия не имею, кто ее купил и где она находится». За последние несколько лет Лури приобрел известность в среде ценителей современного искусства. Экспозиции картин Джона регулярно проходят в галереях мировых столиц, а примитивистские картины пользуются стабильным спросом у коллекционеров.

«Я начал рисовать, когда мне было лет пять. Ну и как все дети, малевал чего-то, — говорит Лури. — Только в отличие от остальных я до сих пор не могу остановиться. В моей жизни были довольно долгие периоды, когда я совсем не подходил к мольберту и занимался только музыкой, но живопись всегда увлекала меня. Когда мне исполнилось семнадцать, я уже твердо знал, что хочу быть музыкантом, до этого я хотел быть писателем, еще раньше — форвардом в NBA, а когда был совсем маленьким, то хотел иметь змеиную ферму. Ну а теперь мне вроде как ничего другого и не остается, кроме как рисовать и ругаться с издателями. Здоровья хватает только на то, чтобы раз в неделю дойти до магазина».

Джон Лури родился 14 декабря 1952 года в Миннеаполисе, штат Миннесота, в семье художницы и рабочего; спустя два года на свет появился его младший брат Эван — будущий клавишник и сооснователь группы The Lounge Lizards, прославившей семью Лури. «Я едва ли был отрадой своих родителей, они еще в детстве поняли, что из меня ничего хорошего не выйдет, — говорит Джон. — Про школу я помню только то, что в те дни, когда там происходило какое-нибудь значимое событие, меня непременно запирали на ключ в кабинете директора — я всегда находил какие-то изощренные способы нахулиганить. О колледже я и не мечтал. После окончания школы я несколько лет путешествовал автостопом по Штатам — я очень переживал смерть отца, не знал толком, чем себя занять, и вообще не понимал, есть ли в этой жизни хоть какой-то смысл. Однажды, проезжая через Техас в кузове очередного грузовика, я посмотрел на небо и сказал вслух: “Если Бог на самом деле есть, то пусть он зажжет на небе красную лампочку”. И тут же на горизонте появилось красное пятнышко от лампочки на радиовышке — до сих пор не понимаю, можно ли считать ту лампочку ответом на мой вопрос. У меня есть картина на эту тему, она называется “Господи, я задал тебе конкретный вопрос. Ты хоть один раз можешь дать четкий ответ?”»

Своим увлечением музыкой Джон во многом обязан отцу — тот никогда не скупился на новые пластинки. «Когда мне стукнуло пятнадцать, старшая сестра подарила мне губную гармошку. А примерно через год случилось и мое первое выступление: я пошел на концерт блюзмена Миссисипи Фреда МакДауэла, и знакомые ребята буквально вытолкнули меня на сцену, чтобы я подыграл старику. Я дико смущался и краснел, но мне все удалось. А однажды вечером мы с друзьями шатались по улицам и увидели каких-то мужиков с инструментами. Это оказались Canned Heat, пластинки которых я слушал днями напролет. Я набрался наглости, подошел к их вокалисту Бобу Хайту и заявил: “Я умею играть на харпе и хочу выступать с вами, готов самостоятельно ездить куда прикажете”. Боб тогда сказал, мол, да ради бога, поехали. Он думал, что я не в себе. А когда через несколько дней музыканты отправились в Филадельфию, я их уже там поджидал. “Ну ладно, — говорят, — пацан, сыграешь первые две песни в ми-мажоре, а дальше видно будет”. И представь себе, я играл с Canned Heat перед толпой в двадцать тысяч человек!»

В 1974 году Лури закончил свои скитания по Америке и осел в Нью-Йорке. К этому моменту он уже успел заразиться идеей авангардного джаза и ехал в Большое Яблоко с целью создать джаз-панковый оркестр.«Я дико удивился, что мои любимые музыканты, которых я считал знаменитостями, ведут более чем скромный образ жизни и совсем не так успешны, как мне казалось, — говорит Лури. — Влиться в сцену даунтаун в то время было совсем несложно. Это была постоянная движуха, меня окружали совершенно дикие, очень креативные люди. Я помню выступления групп DNA, Theoretical Girls, Boris Policeband и особенно The Contortions, их экспрессивные композиции просто валили с ног. Я окунулся в этот водоворот с головой, постоянно джемовал c разными людьми, и сейчас мне кажется, что тогда мы играли лучшую музыку в жизни».

Вскоре оркестр Лури, получивший название The Lounge Lizards, стал известен на весь Нью-Йорк, а впоследствии и на весь мир. Через этот коллектив прошли многие уникальные музыканты, впоследствии сделавшие удачную сольную карьеру: Арто Линдсей, Марк Рибо, Джон Медески, Билли Мартин, Дейв Тронзо. «История The Lounge Lizards началась, когда в Нью-Йорк перебрался мой брат Эван, — говорит Джон. — Он играл на клавишных и вскоре тоже стал принимать участие в наших музыкальных дебошах. Он, между прочим, до сих пор не бросил музыку и сочиняет саундтреки для детских телепередач. Так вот, когда один знакомый клубный менеджер спросил, нет ли у меня на примете какой-нибудь новой группы, которая могла бы выступить в понедельник вечером, я предложил ему свою кандидатуру. Хотя никакой группы у меня фактически не было — только мой брат, я и Арто Линдсей. Нанюхались мы перед выступлением по полной».

Довольно быстро The Lounge Lizards окрепли и стали одним из самых активно гастролирующих авант-джазовых составов Нью-Йорка, однако за свою двадцатилетнюю карьеру они сумели записать всего четыре студийных альбома. «С записями у Lizards всегда была полная жопа, — говорит Лури. — Очень немногие лейблы хотели с нами связываться: мы были слишком провокационны для этого бизнеса. Знаете, музыкальный бизнес — это грязная тема, давайте ее оставим. Свои счеты с этой индустрией я сведу, когда допишу книгу».

Одновременно с успехом The Lounge Lizards Джон стал востребованным кинодеятелем. На его счету роли в картинах Джима Джармуша «Вне закона» и «Более странно, чем в раю», эпизод в «Последнем искушении Христа» Скорсезе и полдюжины саундтреков, за одиниз которых (к фильму «Достать коротышку») Джон даже номинировался на «Грэмми». Впрочем, сам Лури не относится к своей кинокарьере сколько-нибудь серьезно: «Мне странно, когда обо мне говорят как об актере, — просто так сложилось, что я приятельствовал с режиссерами, которые стали культовыми. Актер из меня — как из говна пуля, да и съемки у Джармуша были сплошным дуракавалянием».

Однако герой Лури так полюбился поклонникам независимого кино, что Джону удалось устроить провокацию и в этом виде искусства. Несколько лет спустя после успеха «Вне закона» Лури снял серию псевдодокументальных фильмов о рыбалке, участие в которых приняли его уже ставшие суперзнаменитыми друзья из Голливуда. «Идея передачи “Fishing With John” лежала на поверхности. В России, быть может, и не так, а в Штатах эти глупые фильмы про рыбную ловлю давно всех заколебали, — говорит Лури. — Ты просыпаешься утром с бодуна, включаешь телевизор, а на тебя с экранатаращится какой-то чудило в лодке, который битый час рассуждает ни о чем и пытается поймать рыбу. Это же настоящий шедевр абсурда! Но ведь эти программы пользуются спросом, их смотрят тысячи людей! Вот я в один прекрасный день и подумал, что раз существуют люди, охочие до таких тупых зрелищ, то пусть уж в этой передаче показывают не просто дядек со спиннингами, а всяких интересных и известных людей. Честно говоря, рыболов из меня никакой, а в рыбах я вообще не разбираюсь, но сам процесс мне нравится».

Между тем «Fishing With John» стала по-настоящему культовым событием в истории американского телевидения. Тысячи американцев с упоением наблюдали за тем, как актер Уильям Дэфо замерзает на севере штата Мэн, испытывая удачу в подледной ловле; как Том Уэйтс вместо того, чтобы ловить окуня, обыгрывает ямайцев в карты и как гигантский таиландский кальмар охотится за Деннисом Хоппером.

В конце 90-х, когда The Lounge Lizards окончательно распались, Лури основал рекорд-лейбл Strange & Beautiful Music и выпустил свои саундтреки к фильмам Джармуша и музыкальные темы из «Fishing With John». В апреле 2000 года увидел свет последний на сегодняшний день релиз Strange & Beautiful Music — сборник «Greatest Hits» легендарного Марвина Понтиака, музыканта малийского происхождения из Детройта. В аннотации, приложенной к диску, сообщалось, что слушателю наконец-то стал доступен уникальный сборник песен великого сонграйтера, любимого артиста Дэвида Боуи, Игги Попа и Майкла Стайпа. Биография же Марвина Понтиака представляла собой примерно следующее: «В июне 1977 года пассажирский автобус сбил Марвина Понтиака, гениального музыканта ХХ века. Он родился в 1932 году в семье эмигранта из Мали и еврейки из Нью-Йорка и своим причудливым именем был обязан отцу, который считал, что с такими паспортными данными сыну будет проще жить в Детройте. Юность Марвина прошла в Бамако, Мали. Там будущий блюзмен постиг основы африканской музыкальной культуры и приобщился к местным традициям. В частности, Марвин до конца дней не подпускал к себе фотографов, будучи уверен в том, что вспышки их камер похищают человеческую душу. Первые записи Понтиака датированы 1952 годом. Почти сразу его песни “I’m Doggy” и “Pancakes” попали в хитпарады радиостанций Лос-Анджелеса — города, где поселился Марвин. Вскоре эксцентричный артист пропал из виду и объявился только в 1970-м, заявив, что все эти годы был в плену у инопланетян. Понтиак больше не занимался музыкой и вел себя очень странно. Через какое-то время его арестовали за катание нагишом на велосипеде и отправили в сумасшедший дом — именно там и удалось сделать единственную фотографию Марвина, помещенную на обложку издания его великолепных песен».

Сопровожденный таким интригующим описанием релиз получил отличные рецензии, причем многие обозреватели так и не догадались, что на самом деле такого музыканта никогда не существовало: за этим проектом скрывался все тот же смутьян и конспиратор-любитель Джон Лури. «Музыкальные журналисты меня возненавидели за этот диск. Они же так пафосно врали, что, мол, как же хорошо, что наконец-то вышел сборник такого великого музыканта, бла-бла-бла, наконец-то и широкие массы смогут его оценить, блабла-бла, а потом они узнали, что я всех объегорил, и обозлились. Я до последнего не хотел раскрывать карты, но менеджер по правам быстро проболтался. Впрочем, о подлоге можно было легко догадаться, внимательно взглянув на обложку: упомянутые там музыканты даже теоретически не могли записываться с Марвином. В те годы, когда Понтиак якобы погиб, клавишнику Джону Медески было двенадцать лет! А на обложке диска, между прочим, изображен я сам — просто намазал лицо ваксой и замотался в тогу, получился такой классический мавр».

«Greatest Hits» Марвина Понтиака так и остался последним релизом Лури: вскоре его подкосила болезнь, и он потерял возможность играть на саксофоне. «Доктора говорят, что у меня осложненная болезнь Лайма. Другие врачи не подтверждают этот диагноз и говорят, что это, возможно, редкий вид эпилепсии, отравление ртутью, неизвестная форма рассеянного склероза или аутоиммунное заболевание — точного диагноза никто так и не поставил, это какая-то малоизученная зараза. Когда я узнал, что болен, то принялся писать мемуары: был уверен, что не протяну и года, поэтому торопился и с перепугу накропал три четверти книги. Потом у меня начались проблемы с моторикой, я стал многое забывать, и затею с книжкой пришлось отложить. Я уже больше пяти лет борюсь с болезнью и сдаваться не собираюсь. К сожалению, я и живописью уже с марта не занимался — целыми днями ругаюсь с этими издателями, чтоб их разорвало. Но рисую я быстро, иногда несколько картин в неделю получается, а вот с музыкой завязал навсегда. Я ее и слушать не могу даже — слишком больно и обидно сталкиваться с тем, на что уже не хватает здоровья. На мою myspace-страничку приходят десятки писем от музыкантов, мол, я ваш большой поклонник и все такое — но что я могу им ответить? Теперь я уже только художник. Я подумывал о том, чтобы сочинять музыку на компьютере, сейчас же столько всяких программ напридумывали, но это же не может вернуть те чувства, которые испытываешь, стоя на сцене с отличными музыкантами, потея и выдувая медь. Это все не то». Внимательно осмотревшись, я действительно не обнаруживаю в квартире Лури ни музыкального центра, ни пластинок, ни инструментов — ничего, свидетельствующего о его бурном артистическом прошлом. Я замечаю только альбомы современных художников, пузырьки с таблетками, мольберт и большой телевизор, который вдруг по таймеру включается на спортивном канале.

«Нью-Йорк — славное место, но вот баскетбольная команда здесь просто позорище, — Лури раздраженно выключает телевизор. — Хотя не могу сказать, что мы с этим городом хорошо ладим. Честно говоря, я и не помню, когда общался с кем-нибудь из внешнего мира. Ко мне иногда заходит в гости Фли, но он все время где-то разъезжает с RHCP, а кроме него я вижусь только со своим старинным приятелем Томом и парнишкой Нейлом, который выполняет функции моего менеджера. Мир несправедлив, черт возьми — я всегда это знал. Я как-то включил новости, а там показывают, как моего старого приятеля Марка Рибо в наручниках выводят из клуба Tonic — его закрыла мэрия, а Марк встал в позу и отказался покидать помещение. И там была куча журналистов, и все переживали и волновались, а обо мне все эти годы никто не вспоминал, как будто я давно уже умер. Я недавно случайно встретил Зорна, а он и говорит, мол, я и не знал, что ты болеешь. Но это же неправда — просто мир ссучивается, никому ни до кого нет дела. Я в этом уже окончательно убедился».