Ты не разбудила меня тем утром. Тихо оделась, приподняла дверь на петлях, чтобы не скрипела, и вышла в утро, кутаясь в шарф поверх ворота пальто. Кривая тропинка, путаясь между холмов, валунов и замёрзших в вечнозелёном мху ягодах вывела тебя прямо к обрыву.
Я помню, ты говорила мне когда-то об этом. Это было твоей мечтой детства — увидеть Океан. Нет, не тот океан, испачканный прогулочными катерами, катамаранами и визгом неистовствующих детей на пляже; не этот — с набором местных сладостей и латексом воздушных шаров, но — Океан! С волнами, разбивающими вечные скалы, подобно кочевым набегам — восторженно жестокими в своей цели и беcцельными в природном безумии. Ты хотела увидеть такой Океан: жадно поглощающий сушу и тоску по родным местам, куда ты уже не вернёшься. Тебе нужен был Ветер, срывающий с тебя осеннюю накидку, разбрасывающий по побережью воспоминания, как старые рукописи.
И ты получила его — ветер, отвешивающий тебе грубые мужские пощёчины, холодный острый утренний ветер, в свисте которого ты услышала молящий зов: Возвращайся.
И ты получила его — океан, в волнах которого ты различила всех богов и бывших возлюбленных.
Я видел, как ты присела на корточки и ещё долго, съёжившись, гладила мокрую траву открытой ладонью...
Мне кажется, в то утро ты поняла очень многое, но так и не увидела Океан.